Архимандрит гермоген муртазов биография. Архимандрит Гермоген (Муртазов)

Архимандрит Ермоген (в миру Александр Иванович Муртазов ) родился в 1935 году, недалеко от города Чистополя в Татарии в православной русской семье. Татар в своем семейном окружении батюшка не помнит. "Если и был татарин, давший нам фамилию, то очень давно, где-то в глубине веков". Родители Иван Федорович и Дарья Матвеевна, оба 1911 года рождения.

Батюшка был вторым ребенком в семье. Старшая сестра Анастасия, 1933 года рождения (монахиня Сергия); младший брат Борис, 1936 года рождения (сейчас иеродиакон Никон). О. Ермоген так рассказывает о себе: "Жили неподалеку от Чистополя. Воспитывались мы, дети, в православной вере. Бабушка Марфа Васильевна, мать отца, была очень набожна. Она жила с нами. У нее было много детей, но все они умирали в младенчестве. Когда родился Иоанн, мой папа, бабушка пошла в храм, к чудотворной иконе Божией Матери "Скоропослушница", заказала водосвятный молебен и окропила младенца. И Бог его сохранил.

Семья наша была среднего достатка. Была у нас лошадь, но в коллективизацию ее отобрали. Папа наш работал трактористом.

В 1941 году его призвали на фронт. Мне было тогда 6 лет, я помню, как он уходил, я провожал его, держась за руку, до околицы. Папа не вернулся. Последнее письмо пришло из Торопца, Тверской области.

Стали мы жить одни. Мама была полуграмотная, но воцерковленная, с хорошим голосом; она пела на клиросе. Потом церковь закрыли. Мама работала уполномоченным по сбору налогов, потом лесником, потом завхозом в больнице. Я всегда ей помогал и был, таким образом, всегда "на народе". Освоил все эти работы – выдача леса, например. Лошадь, коровы – все это я умел. С детства привык к труду. За пять километров ходил в школу, закончил 7 классов; потом еще 2 года учился. 10 классов тогда мало кто оканчивал.

Когда мама работала лесником, то в доме нашем часто собирались люди для совместной молитвы. Я бегал и собирал народ.

Потом я сам стал работать – на почте вторым агентом. Потом армия; служил 2 года в Баку, в зенитной артиллерии.

В мое отсутствие семья переехала в г. Чистополь. И там была церковь. А раньше там был монастырь, и хор церковный состоял из монашек. Домик наша семья купила на паях с монашками. И когда я вернулся из армии, то монашки стали говорить со мной о поступлении в Духовную семинарию в Саратов. Стал я готовиться: надо было бегло читать по-церковнославянски, знать Закон Божий, тропари наизусть. И поступил.

Преподаватели в Саратовской семинарии в те годы (конец 50-х) были хорошие, "старинные". Многие стали архиереями: Филарет – экзарх Киевский; митрополит Иоанн (Гренланд); горьковский Владыка Николай, он был у нас инспектором; ивановский Владыка Феодосий. Владыка Феодосий славился у нас в семинарии как яркий проповедник. Он ранее жил в Чернигове, со старцем Лаврентием, ныне канонизированным. В войну его контузило под Курском. Положили его в гроб, закопали. И в гробу он очнулся и взмолился: "Господи, если Ты оставишь мне жизнь, я посвящу себя Тебе!" А ребятишки собирали в лесу патроны после боя. Краешек портянки торчал из под прибитой крышки гроба, и был виден среди холмика могильного. Дети и потянули за этот краешек. Чудо! Дети позвали стариков, и те его раскопали. Как Лазаря четырехдневного. Закончил Духовную Академию в Питере. Жена и дети от него отказались.

В Саратовской Семинарии я учился с 1957 по 1960 годы. Учился, с Божией помощью, отлично. Был иподиаконом у митрополита Вениамина (Федченкова). Был доверенным лицом по хозяйству: у нас было пять общежитий. Был помощником эконома.

Потом ректор велел сан принимать. Мои опекуны – о. прот. Иоанн (он в Чистополе жил, помогал и материально, и советом) и блаженная Анна Михайловна, прозорливая, как Ксения Блаженная, была – оба умерли в один год. И вопрос с женитьбой я решал один. Жена была певчей церковного хора. Повенчались. Закончил семинарию, и мне назначили приход. В священники рукоположили в Саратове, митрополит Саратовский и Вольский Палладий рукополагал. Это было в 1961 году. Два года служил на приходе в г. Мамадыш (1961-62 год).

Вскоре начались семейные несогласия. Тяжелые. Все старцы: почаевский старец Кукша; о. Сампсон (с ним я знаком был с 1963 г.), о. Тихон Агриков, прозорливый, – благословили разойтись. Сначала в Академию поехал учиться, в Троице-Сергиеву Лавру. Старцы сказали, что по окончании надо оставить жену и поступить в монастырь".

В Лавре о. Гермоген учился с 1962 по 1965 год. Был однокурсником Владыки Евсевия. Профессора, преподававшие в Московской Духовной Академии, были людьми высокой образованности и духовной культуры.

Несмотря на прошедшие с тех пор 40 лет, батюшка всех их помнит и с любовью о всех рассказывает:

"О. прот. Константин (Ружицкий). Он после войны до самой своей смерти в 1960 году был ректором Академии. После него ректорами были епископы. Он был профессором, преподавал нравственное богословие. Сделал много выпусков. Это был "старинный человек", по словам о. Гермогена, родом из Киева. С ним произошла удивительная история в войну. Кто-то показал немцам, что он, якобы, имеет связь с партизанами. Немцы схватили его, увезли в комендатуру, а оттуда – далеко в лес и оставили там. Он никуда не побежал, а сел на поваленное дерево и стал молиться. А немцы оставили засаду и, если бы он побежал, они убили бы его. Но он молился, предавая жизнь свою в руки Божии. Немцы вернулись, забрали его с этого дерева, вывезли из леса и отпустили.

Проф. Старокадомский, Михаил Агафангелович. Богослов. Геолог. Больших знаний человек. Он старался научить студента. Если ответ на экзамене был слабым, знания неполными, то он восполнял их тут же, во время экзамена. Ему не оценку важно было поставить, а чтобы студент знал.

Проф. Георгиевский. Преподавал Устав Православной Церкви; литургику. "Чтоб знать это, - говорил он, - надо жить в Церкви, жить жизнью Церкви".

О. архимандрит Тихон Агриков. Читал Пастырское богословие. Был святой, прозорливый старец, очень популярный в Лавре, образец жертвенной любви.

Догматическое богословие преподавал проф. Сарычев (в иноках Василий). Был он строго требователен. Заочники трепетали перед экзаменом по этому предмету. Однажды он шел по коридору, и они, не заметив его, говорили: "Когда этот сухарь умрет, то его никто и не помянет". С тех пор он переменил свое обращение со студентами, стал много мягче. Скончался уже в 2000 году.

Проф. истории Шабатин. Читал Историю Русской Церкви, общую Историю Церкви.

Проф. Талызин читал каноническое право. Читал по памяти. И ежегодно повторял из слова в слово. Мы проверяли. Так характер человека соответствует читаемому предмету".

Мы приводим здесь, для истории, заключительный лист диплома Батюшки об окончании Московской Духовной Академии, где хорошо видны подписи почти всех преподавателей, о которых он рассказывает.

Дипломное сочинение на звание Кандидата богословия он писал на тему: "Пастырское служение Святителя Ермогена, Патриарха Московского". Его имя о. архимандрит получит при монашеском постриге в 1978 году.

"После Академии, - продолжает о. Гермоген, - назначили меня в Эстонию. За это время родные переехали в Печоры, и в летнее время я там отдыхал. Познакомился с о. Сампсоном и ездил за него хлопотать, т. к. имел "ход" к Святейшему Алексию I (Симанскому). Келейник Святейшего был отцом нашего классного наставника в Академии, о. Алексия. Святейший и благословил о. Сампсона жить в Москве и помог его устройству там. В Печорах тогда жили Валаамские старцы: о. Михаил, о. Николай, архимандрит Пимен с Кавказских гор, о. Савва. У наместника Алипия все собрались.

В Пюхтицах я прожил без малого 30 лет, с 1965 по 1992 год. Служили вместе с о. Петром Серегиным. Служба была ежедневная. Исповедовали, я – старушек, а он – монашествующих моего возраста. Когда о. Петр ушел за штат, я служил один. Был и духовником, и благочинным, имел 12 приходов. Монастырей тогда было мало, и люди ехали к нам в большом количестве. Не было ни одной епархии, которой бы мы не знали через паломников. Пюхтицы – Печоры – Рижская пустынька – Вильнюс (Свято-Духов монастырь) – Киев (Флоровский монастырь) – Одесса (Успенский монастырь) – Троице-Сергиева Лавра. Вот круг, по которому шло движение паломников.

Монастырь принимал зарубежные делегации. Архиереем Эстонским был с 1961 года будущий Святейший Патриарх Алексий II. Он сохранил монастырь и сделал его "показательным". Он меня и постригал, здесь же, в Пюхтицах, 17 марта 1978 года (в день памяти прпмч. Иоасафа Снетогорского, но батюшка этого святого тогда еще не знал). А принимал от пострига о. Иоанн Крестьянкин, который после смерти о. Сампсона стал моим духовником.

Когда стали отделяться прибалтийские республики, то я не захотел жить в чужой стране и принимать их гражданство. О. Иоанн Крестьянкин и Святейший благословили переехать в Печоры. Я хотел подумать, отдохнуть. Год служил в Варваринской церкви с о. Евгением, с 1992 по 1993 год. Потом приехал Владыка Евсевий. И на зимнего Серафима Саровского, в 1994 году, он предложил мне перейти в Снетогорский монастырь. (В этот день, по воспоминаниям ин. Арсении, в Снетогорского монастыре было чудо с иконой прп. Серафима – она "оживала").

"Когда еще был жив старец Кукша, он называл меня архиереем. Отец Сампсон то же говорил. И о. Евгений (Тростин) тоже эти слова сказал, и блаженная Анна Михайловна, и Владыка Зиновий (Тбилиси). Но перед смертью о. Сапмсон сказал, что "за годы службы в монастыре Господь уже другой путь тебе избрал". Характер мой изменился. Я потерял властность почти совершенно, предпочитаю "согрешить в сторону мягкости, чем в сторону строгости".

Сейчас о. Гермоген работает очень много, невзирая на возраст и состояние здоровья. Ежедневное участие в Литургии, молебен, исповедь, беседы с сестрами и все увеличивающимся потоком прихожан, келейная молитва. Спасает, силы дает, по его словам, только молитва. Ну и бережное, любовное отношение сестер. "В иной монастырь приедешь, - говорят они, - там матушка на сборы уехала, а духовника вообще нет. А у нас – слава Богу!" А в песенке, в день именин о. Гермогена, сестры пропели: "Не сироты мы у Бога, под защитою живем!" Именины о. Гермогена в 2004 году прошли как большой праздник – прихожане и духовные чада принесли столько роз, что они стояли не только в храме, трапезной и всех служебных помещениях, но в каждой келье. За тяжелый ежедневный пастырский труд платит ему православный народ горячей любовью.

Таковы вкратце судьбы трех основателей возрожденного, после 200-летнего перерыва, Снетогорского монастыря. Архиепископ Евсевий, игумения Людмила, духовник архимандрит Гермоген – три добрые ветви винограда Христова, приносящие сторичный плод. В центре триады – Владыка Евсевий. Он привел, промыслом Божиим, как бы одной рукой игумению Людмилу, имеющую 30-летний опыт духовного служения, а другой рукой – своего однокашника по Московской Духовной Академии, архимандрита Гермогена, с 30-летним опытом духовного окормления женского монастыря, и поставил их рядом на Снятной горе, где они и стоят бессменно вот уже 10 лет, держа на плечах своих святое дело Божие.

Много общего в этих судьбах. Все трое – сироты войны. Как могла одна мать, в разоренной войной стране, вырастить троих, четверых, шестерых детей? Только помощью Божией. И дети видели это. В сиротском детстве – истоки веры. Оттуда же и неизбалованность и жизненная стойкость. Это очень счастливые люди - они всегда были с Богом. Какой любовью и заботой окружала их Мать-Церковь! Православная традиция, как это хорошо видно из истории их жизни, никогда не прерывалась. В их окружении и монахи, и старцы (Кукша, Иоасаф Оптинский, о. Исаакий (Виноградов), блаженная Анна Михайловна, о. Сампсон, о. Тихон Агриков, Валаамские монахи – и всех не перечесть), и высокой, "старинной" выучки профессора и преподаватели Семинарий и Академии... Все трое первооснователей наших сейчас в благодатном возрасте "раннего старчества", между шестьюдесятью и семьюдесятью годами. Велик и драгоценен для нас накопленный ими опыт. Будем же молиться о них, чтоб дал им Господь еще много сил и много лет для дальнейшего плодотворного служения Его Церкви, православному народу, возрождающейся Родине.

Незадолго до смерти, в 1991 году, мама о. Гермогена, тогда уже инокиня Васса, приняла монашеский постриг с именем Магдалина. Дивны дела Господни: обычно отмоленное дитя становится монахом; но отец батюшки Гермогена, Иван Федорович, отмоленное дитя, имел семью. Господь забрал его в войну молодым, тридцатилетним. И вся его семья – и трое детей, и жена – становятся монахами!

В аттестате, полученном 25-летним священником Александром Муртазовым по окончании Саратовской Духовной семинарии в 1960 году, "четверки" встречаются только в цикле языковых дисциплин, да по катехизису. Все остальное "отлично". Семинаристы изучали Священное писание; пять языков (церковно-славянский, русский, греческий, латынь, английский); цикл богословских дисциплин (основное, нравственное, догматическое, сравнительное богословия); историко-церковный цикл (общая история Церкви, история Русской Церкви, секто- и расколоведение); пастырский цикл (литургика, устав, гомилетика); проходили храмовую практику. Изучали и Конституцию СССР. В Академии сюда добавляются: древнееврейский язык; стилистика русского языка; логика. Историко-церковный цикл дополняется курсом истории греко-восточных и славянских церквей, а также курсом истории западных исповеданий. Пастырский цикл – пастырским богословием и каноническим правом. В Академии изучается также патрология (с агиографией) и церковная археология. Так основательно готовит Церковь своих чад к пастырской деятельности.

9 июня 2018 года, в навечерие праздника Всех святых, Земли Российской просиявших, после непродолжительной тяжелой болезни скончался духовник Рождества Богородицы Снетогорского женского монастыря архимандрит Гермоген (Муртазов) в схиме Тихон.

Архимандрит Гермоген был духовным окормителем многих и многих православных в России и за рубежом, добрым наставником и духовным отцом сестер Снетогорского монастыря.

Батюшка принадлежал тому поколению российских старцев, чье детство и юность пришлись на тяжелые военные и послевоенные годы. Его отец погиб на фронте, под Торопцем, в древних псковских пределах. В сиротском детстве - истоки его крепкой веры и жизненной стойкости. Это был духовный боец, верный воин Христов.

По благословению Патриарха, схимархимандрит Тихон будет похоронен в Богозданных пещерах Псково-Печерского монастыря.

Архимандрит Гермоген (в миру Александр Иванович Муртазов) родился в 1935 году, близ Чистополя (Татария), в православной крестьянской семье. С детства знал он все тяжелые крестьянские работы. «Лошадь, коровы, выдача леса - мама работала лесником - все это я знал и был всегда "на народе"», — рассказывал батюшка. В домике лесника после закрытия церкви собирались люди для совместной молитвы. «Я бегал и собирал народ». В школу он ходил за 5 километров.

После службы в армии - в зенитной артиллерии, в Баку, батюшка по совету соседок-монахинь закрытого монастыря поступает в духовную семинарию в Саратове. Учился он отлично. Был иподиаконом митрополита Вениамина (Федченкова). Выполнял послушания помощника эконома, доверенного по хозяйству пяти общежитий.

По окончании семинарии служил отец Гермоген на приходах, а в 1962 году, по благословению старцев Кукши и Тихона (Агрикова), поступает в Московскую духовную Академию в Троице-Сергиевой Лавре.

С любовью вспоминал батюшка о своих преподавателях в семинарии и Академии — людях высокой образованности и духовной культуры. Было среди них много фронтовиков. Дипломное сочинение на звание кандидата богословия выпускник Александр Муртазов писал на тему «Пастырское служение святителя Гермогена, патриарха Московского и всея Руси». Это имя он получит при монашеском постриге через 12 лет.

По окончании Московской Духовной Академии батюшка получил назначение в Эстонию, в Пюхтицкий монастырь, где прослужил почти 30 лет, с 1965 по 1992 год. Был духовником и благочинным 12 приходов. Здесь, в Пюхтицах, 17 марта 1978 года, митрополит Эстонский Алексий - будущий Патриарх — совершил его монашеский постриг. День пострига, 17 марта - день памяти прмч. Иоасафа Снетогорского. «Но я еще не знал тогда этого святого», — рассказывал батюшка. А рука Господня уже вела его к месту его последнего служения.

После отделения Прибалтийских республик, по благословению духовника архимандрита Иоанна (Крестьянкина), отец Гермоген переезжает в Печоры, где служит в Варваринской церкви, с 1992 по 1993 год. В день празднования памяти прп. Серафима Саровского в 1994 году архиепископ Псковский Евсевий, однокурсник батюшки по Московской Духовной Академии, приглашает его в открывшийся недавно Снетогорский монастырь. На этом посту архимандрит Гермоген простоял безсменно 23 года, будучи в последние годы также духовником епархиального священства.

Поток прихожан со всех концов православного мира никогда не иссякал к нему. Нет числа случаям действенной помощи его, прозорливого старца, в самых тяжелых, неразрешимых случаях человеческой жизни.

Батюшка был и заботливым благоустроителем своего монастыря. Многочисленная паства его со всех концов России и мира помогала в возрождении обители. В первые годы это и грузовики с продуктами, и первый трактор, и бригада строителей из Череповца, и многое, многое другое.

Все резные кивоты храма свт. Николая, его иконостас и весь капитальный ремонт, все убранство храма - часовни прмч. Иоасафа и свт. Тихона на подворье в д. Замошье - все это помощь, труды и средства батюшкиной паствы.

Батюшка духовно руководил группой сестер монастыря, работавших по канонизации псковских новомучеников. Под редакцией архимандрита Гермогена вышло несколько книг по истории Православной Церкви на псковской земле. Одним из последних деяний отца архимандрита было юбилейное издание по истории Снетогорского монастыря, посвященное 25-летию его возрождения.

В последнее время батюшка подолгу молился, превозмогая свой возраст и изнуряющие болезни. Он неуклонно приходил в храм, в алтаре вынимал частички за сестер обители и своих духовных чад, подолгу исповедовал сестер и прихожан, которые в большом количестве притекали в обитель, чтобы получить разрешение грехов или жизненно важный совет.

Последние дни перед госпитализацией отец Гермоген участвовал в Литургии, принимал, как всегда, десятки сестер и прихожан на исповедь. Будучи уже тяжело больным, батюшка выстоял весь праздник своего Дня Ангела - свщмч. Гермогена (25 мая), не желая омрачать нам радость праздничного дня.

По дороге к вертолету, увозившему его в петербургскую клинику, откуда он уже не вернется, еще благословлял народ…

В лице архимандрита Гермогена сестры и клир Снетогорского монастыря имели мощную духовную опору и заботливого отца.

«Взирая на кончину наставников наших», будем подражать их богоугодному житию.

Со всеми святыми Российскими упокой, Господи, душу раба Твоего и верного служителя архимандрита Гермогена в схиме Тихона!

Вечная память! Вечный покой!

АРХИМАНДРИТ ГЕРМОГЕН

9 июня 2018 года, в 22 часа 30 минут, в навечерие праздника Всех святых, Земли Российской просиявших, после непродолжительной тяжелой болезни отошел ко Господу духовник Рождества Богородицы Снетогорского женского монастыря архимандрит Гермоген (Муртазов), в схиме схиархимандрит Тихон.

Архимандрит Гермоген был наследником Псково-Печерской традиции старчества, духовным наставником и старцем для многих и многих православных в России и за рубежом, духовным отцом сестер Снетогорского монастыря. Многие считают его духовным наследником прп. Кукши Одесского и архимандрита Иоанна (Крестьянкина).

СНЕТОГОРСКИЙ МОНАСТЫРЬ РОЖДЕСТВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

Случилось так, что именно в эту ночь кончины старца мы с двумя друзьями – супругами Александром и Риммой – отправились в паломническую поездку к святыням Псковской земли. Мы предполагали заехать в Иоанно-Богословский Крыпецкий монастырь, помолиться там, заночевать, а после Литургии отправиться в Псков, чтобы прикоснуться к его святыням: Троицкому собору, монастырям и древним храмам. Конечно, в планах было и посещение Снетогорского монастыря, хотелось повидаться и получить благословение схиархимандрита Тихона, с которым имел духовное общение с 1975 года. В Пскове мы предполагали остановиться в гостинице, а рано утром отправиться в Печоры к Литургии в Псково-Печерском монастыре, и уже оттуда возвратиться в Москву.

СНЕТОГОРСКИЙ МОНАСТЫРЬ

Но как гласит мудрая пословица, «человек предполагает, а Бог располагает»*, и Он «расположил» нашу поездку иначе… Прибыв 10 июня в Крыпецкий монастырь, мы узнали, что в ночь с 9 на 10 июня схиархимандрит Тихон скончался, поэтому на следующий день состоится прощание с усопшим в Снетогорском монастыре. 12 июня после ранней Литургии митрополит Тихон (Шевкунов) совершит отпевание старца, а похоронят его в Богом Зданных пещерах Псково-Печерского монастыря.

Следует добавить, что в это паломничество я попал «случайно», но, как известно, у Бога нет случайностей. Никуда я ехать не собирался, но перед самым отъездом паломников освободилось место в машине, и мне предложили занять его. Так промыслом Божиим я оказался у гроба почившего своего первого духовника и наставника, определившего направление всей моей жизни и до сего дня.
* «Homo proponit, sed Deus disponit» «ибо человек предполагает, а Бог располагает, и не в человеке путь его» Фома Кемпийский (ок. 1380–1471) – (Кн. 1. Гл. XIX: О упражнении доброго инока).

После прощания с батюшкой на обратном пути в Москву я всю дорогу записывал свои воспоминания о старце. Их и предлагаю вниманию читателей.

Встретились мы с отцом Гермогеном в Пюхтицком монастыре в 1975 году, где он был тогда духовником. С этой святой обители и начну свои воспоминания.

ПЮХТИЦКИЙ УСПЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ

«Идите в Пюхтииу, там три ступени
до Царства Небесного».

(Св. праведный Иоанн Кронштадтский)

А. ТРОФИМОВ — АВТОР-СОСТАВИТЕЛЬ

Русский народ во все времена реально ощущал близость Божией Матери, любовь Ее к детям Своим. Уже более тысячи лет непрерывно восходит от земли к Небу молитвенный вопль души человеческой к Матери Божией. Заботясь о детях Своих, Пресвятая Богородица избрала иконы для постоянного и близкого общения с людьми. По неизреченной любви к людям Божия Матерь явила миру много ликов Своих, но к некоторым из них Она благоволила особо. Так дарованы были человечеству чудотворные иконы Божией Матери. Из множества городов и весей Русской земли доносились и складывались в общую церковную и летописную сокровищницу благодатные предания о явлениях Царицы Небесной и чудесном обретении Ее святых икон. Сохранилось такое предание и в Пюхтицком Свято-Успенском женском монастыре, что в Эстонии…

ПЮХТИЦКИЙ МОНАСТЫРЬ. СВ. ПРАВЕДНЫЙ ИОАНН КРОНШТАДТСКИЙ. ФРЕСКА

Возле деревни Пюхтица (Pühtitsa), что по-эстонски означает «святое место», есть гора, издревле носившая название Куремяэ (эст. – Журавлиная гора). По свидетельству Сыренецкой летописи XVI века более четырех веков назад ранним утром у Журавлиной горы Светозарная Жена явилась пастухам-эстонцам, а на следующий день – и группе местных жителей. Наконец, когда на третий день лицезреть чудо собрались крестьяне всех окрестных деревень, Царица Небесная от источника ключевой воды, где Она стояла, простирая руки к людям, стала восходить на гору и скрылась на глазах у всех у величавого дуба, возраст которого современные ученые оценивают никак не меньше, чем в тысячу лет. В расщелине этого дуба и была обнаружена чудотворная икона, которая стала впоследствии главной святыней православной обители на этой земле. Тогда ее отдали православным русским людям, которые узнали в иконе образ Успения Пресвятой Богородицы, и положили начало сугубому почитанию и этой иконы, и этого места, а в дальнейшем и зарождению женского монастыря. Первым храмом на Журавлиной горе стал храм, освященный в честь. Святителя и Чудотворца Николая!

Обитель Пюхтицкая прошла через трудные испытания при немецкой оккупации во Второй мировой войне, едва не оказалась закрытой в хрущевские времена… Но уже один тот факт, что ей покровительствовал в годы ее становления отец Иоанн Кронштадтский,– свидетельствовал об особом избранничестве монастыря и ее инокинь.

И до сего дня, из поколения в поколение передаются монахинями дорогие слова великого пастыря: «Идите в Пюхтииу, там три ступени до Царства Небесного»…

ПЮХТИЦКИЙ МОНАСТЫРЬ. 1967 г.

На работе долго не знали о том, что я хожу в храм. Время было такое, что верующего сотрудника, конечно, не потерпели бы. Зимой 1975 года мне предложили «горящую» путевку в Эстонию. В проспекте указывалось, что приезжающих в дом отдыха ждет бассейн и катание на лыжах, а в культурной программе предусмотрена поездка в действующий женский монастырь. Последнее обстоятельство побудило меня взять эту путевку: уж очень хотелось побывать в монастыре. Оформив отпуск на две недели, я отправился в Эстонию. Все оказалось правдой, и буквально на второй день пребывания в доме отдыха я уже стоял в очереди за билетами на экскурсию в Пюхтицкий монастырь. Стоявшей впереди меня в очереди молодой супружеской паре достались билеты в разных автобусах. Естественно, они попросили, чтобы их посадили вместе во втором автобусе, а мне достался билет на последнее сиденье в первом автобусе. Мне, конечно, хотелось оказаться на переднем кресле, чтобы видеть красоты эстонской земли, но пришлось смириться и сидеть в углу, откуда ничего не было видно.

Во время нашей поездки произошла авария: огромный МАЗ врезался во второй автобус,– те, кто находились на первых сиденьях, оказались в реанимации с тяжелейшими переломами и травмами. Для меня это стало очень серьезным предупреждением, и я решил, что нужно обязательно попытаться пожить в этом монастыре. Во время экскурсии по монастырю я спросил у одной из монахинь, можно ли приехать сюда на несколько дней. Мне ответили утвердительно, но сказали, что обязательно нужно предъявить паспорт, поскольку власти требуют записывать данные всех, кто останавливается в монастыре.

Вскоре после экскурсии я покинул место отдыха, отправился своим ходом в Пюхтицу и поселился в обители. Паспорт свой отдал монахине, но попросил, если возможно, не сообщать моих данных местным властям. К чести обитателей монастыря, никаких последствий на работе для меня не было. Тогда и состоялось мое знакомство с духовником Пюхтицкого монастыря священником Александром, будущим старцем Гермогеном (Муртазовым).

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР МУРТАЗОВ СОВЕРШАЕТ ПРСКОМИДИЮ. ПЮХТИЦА. АВГУСТ 1972 г.

Отец Александр принял меня с любовью, не жалел времени на беседы, тем более что поселили меня рядом с его кельей. Паломников в эти зимние дни было немного, и я внимательно слушал и запоминал то, что рассказывал мне батюшка. Прожил я в монастыре неделю, и это была одна из счастливейших недель моей жизни. Тишина, красота природы, неспешные богослужения, беседы о вещах духовных. После пребывания здесь я на много лет прилепился к Пюхтице, полюбил это поистине святое место, и стал ездить в монастырь при первой же

возможности, когда бывало несколько свободных дней.

Отец Александр советовал, какие духовные книги нужно прочитать в первую очередь. Помнится, он назвал книгу святителя Феофана Затворника «Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться?», а также советовал познакомиться с духовным наследием оптинских старцев.

Отец Александр направил меня к пюхтицкой монахине Силуане (Н. А. Соболевой; 1899–1979), сказав, чтобы я послушал ее рассказы, которые будут очень полезны для духовного развития. Эти рассказы впоследствии вошли в книгу о матушке. Кроме того, у неё в келье была хорошая библиотека духовной литературы. С тех пор до самой кончины матушки я много раз бывал в ее уютной келье и слушал ее замечательные рассказы о многом, чего не прочитаешь в книгах. При первой же встрече матушка сказала: «Неверие – это безумие. Посмотрите, как прекрасно и гармонично устроен мир! Какая красота вокруг! А человек! Неверие – это скудоумие и нежелание посмотреть вокруг себя».

МАТЬ СИЛУАНА. ПЮХТИЦА. 1960-е гг.

Матушка сразу начала давать мне для прочтения духовные книги. Помнится, как после первой моей исповеди в монастыре отец Александр сказал, что мне обязательно нужно познакомиться с творениями епископа Игнатия Брянчанинова, а когда я зашел в келью к матушке Силуане, первой книгой, которую она мне предложила для чтения, был том из собрания сочинений епископа Игнатия.

Помню, как во время одной из бесед матушка Силуана сказала: «Отец Александр – будущий старец, у него есть все дары Божии и способности для этого подвига. Он обязательно будет монахом. И будет он старцем в духе древних отцов!» Очень скоро я убедился в точности ее слов на своем опыте общения с ним.

ПЕСТОВ НИКОЛАЙ ЕВГРАФОВИЧ (1892 — 1978)

Мать Силуана дала мне московский телефон профессора Н. Е. Пестова (1892–1982), сказав, что у него можно брать и даже приобрести духовную литературу. Это знакомство явилось для меня поистине великим даром. Николай Евграфович не жалел времени для бесед, поведал многое о своей жизни, о встречах с замечательными подвижниками и исповедниками, деятелями культуры и учеными России.

В те годы я ездил в Пюхтицу часто, и каждый раз перед отъездом заходил к Николаю Евграфовичу, который нагружал меня тюками духовной литературы для матушки Силуаны. Во время посещений Н. Е. Пестова меня взяли на заметку сотрудники КГБ. Никогда не забуду, как они «вели» меня по городу. В метро я пытался перебегать из вагона в вагон, но все бесполезно. Я рассказал о происшествии Николаю Евграфовичу, но он отреагировал довольно спокойно: «Это “топтуны”, которые делают свое дело, а мы будем делать свое. Если тебя задержат с книгами, говори, что нашел их на обочине у дороги и не знаешь, кому они принадлежат».

ПРОТОИЕРЕЙ ВЛАДИМИР СОКОЛОВ (1920 — 1995)

Отец Александр посоветовал мне ходить на исповедь к московскому священнику протоиерею Владимиру Соколову*. Два года я исповедовался у него и был постоянным прихожанином храма святых мучеников Адриана и Натальи, где он служил. Этот храм располагался недалеко от моего дома, и я с благодарностью посещал его и молился в нём.
* Протоиерей Владимир Соколов (1920–1995) родился 12 июля 1920 г. в селе Гребневе Московской области в семье местного диакона Петра Васильевича Соколова. С детских лет помогал за богослужениями, прислуживая в алтаре и неся клиросное послушание. Юношеские годы Владимира проходили в период гонений на Церковь. В 1939 г. был арестован его отец, диакон Петр, который так и не вернулся из мест заключения. С апреля 1941 по октябрь 1946 гг. Владимир Соколов служил в армии, пройдя всю Великую Отечественную войну рядовым в составе Калининского фронта, награжден боевыми орденами и медалями. Демобилизовавшись, вернулся в родное село Гребнево и остался прислуживать в местных храмах святителя Николая и Гребневской иконы Божией Матери в качестве псаломщика. Он обладал прекрасным музыкальным слухом и приятным баритоном. По благословению духовника Марфо-Мариинской обители схиархимандрита Сергия (Сребрянского) 8 февраля 1948 г. вступил в брак с Натальей Николаевной Пестовой, дочерью ученого-химика и духовного писателя Николая Пестова. Они воспитали пятерых детей, двое из которых стали известными московскими священниками, один – епископом.

14 февраля 1948 г. в Тихвинском храме, что в Алексеевской слободе в Москве, епископом Макарием (Даевым) Владимир был рукоположен во диакона с назначением в Гребневский храм, на место погибшего отца. Здесь в течение пяти лет проходило его диаконское служение. 27 сентября 1953 г. в храме Положения Ризы Господней, что на Донской улице, диакон Владимир тем же владыкой был рукоположен во иерея и назначен священником в храм Святых Мучеников Адриана и Наталии в Бабушкине. В этом храме Господь судил ему прослужить более 40 лет. С 1967 г. отец Владимир был настоятелем храма. Среди духовенства и прихожан храма протоиерей Владимир снискал заслуженную любовь, его никогда не видели унывающим, печальным. Всем он нес мир, радость и братолюбие, являя собой пример доброго пастыря. В 1990 г. отец Владимир перенес инсульт, и полгода не мог совершать богослужения. В это время он обратился к Святейшему Патриарху Алексию II с прошением об освобождении от настоятельства по болезни. Святейший Патриарх удовлетворил его просьбу, оставив почетным настоятелем храма. С тех пор батюшка почти не служил, но всегда молился в алтаре и посильно помогал за богослужениями. 27 июля 1995 г. отец Владимир тихо отошел ко Господу.

ПЮХТИЦКИЙ МОНАСТЫРЬ. СТАРЫЕ ФОТОГРАФИИ

В один из приездов в Пюхтицу отец Александр сказал: «Если станет трудно, или на работе узнают, что ты верующий, обращайся к священнику храма св. пророка Илии Обыденного Владимиру Смирнову*. У него богатый опыт общения с безбожными властями,– прошел тюрьмы и ссылки. Он даст нужный совет, как себя вести, и помолится,– у него сильная молитва». Конечно, отец Александр прозревал, что рано или поздно на работе узнают о моих религиозных взглядах и придет «трудное» время. И оно наступило…

Приехал я в Пюхтицу, жаловался батюшке, что на работе стало невыносимо трудно, приходилось скрывать свои взгляды, был страх, что меня увидят в храмах сотрудники или знакомые. В те дни я старался ходить на службы в разные храмы, не пытался знакомиться с верующими людьми. Отец Александр дал такой совет: «Нужно помолиться, чтобы Господь разрешил твою ситуацию так, как это полезно для тебя. Завтра же поезжай не домой, а в Ленинград. Пойди в Смоленский храм и закажи отдельную панихиду отцу Иоанну Кронштадтскому и блаженной Ксении Петербургской. Помолись у часовни блаженной Ксении, подойди к могиле священномучеников, закопанных живыми на Смоленском кладбище. Помолись у закрытого Иоанновского монастыря на Карповке, там верующие люди отметили место, где находится гробница отца Иоанна. Помолись этому великому пастырю и чудотворцу, найди и прочитай его жизнеописание».

И действительно, после того, как я всё это сделал по совету отца Александра, моя жизнь перевернулась. Отец жены моего друга, служившего тогда псаломщиком в московском храме, тайком вытащил из сумки дочери записную книжку и переписал мой рабочий телефон. Позвонив по этому номеру, он пригласил к телефону моего начальника и попросил о встрече, сказав, что должен сообщить нечто очень важное о его сотруднике. Встретившись с моим начальником, он сообщил, что я являюсь тайным религиозным деятелем, совращаю людей от пути научного мировоззрения и предначертаний коммунистической партии. Таким людям не место в секретной организации и т. д. и т. п. Похожие тексты он передал на Лубянку, в отделения милиции по месту моего жительства и месту жительства дочери.

В общем, донос состоялся – и всё завертелось… Однажды (было это в 1977 году) меня вызвали в Первый отдел учреждения, где я работал, и сказали, что им известно о моих религиозных взглядах. Я действительно занимался весьма секретными разработками и меня начали вызывать в разные кабинеты для проверки «благонадежности». Начались многомесячные объяснения сначала со своими особистами, потом с КГБ-шниками, которые все хотели выпытать, кто меня «соблазнил» и с кем я общался из верующих. Допросы были многочасовыми, но без применения насилия. Правда, угрожали, что это может плохо кончиться, что меня уволят с работы, посадят в тюрьму, отправят в лагерь строгого режима лет на семь и т. п. Вызывали и в отделение КГБ по месту жительства, и в разные отделы милиции, куда написал доносы мой «благодетель».

ПРОТОИЕРЕЙ ВЛАДИМИР ИВАНОВИЧ СМИРНОВ (1903–1981)

Когда меня начали вызывать в разные кабинеты «органов», я сразу вспомнил о совете отца Александра и обратился к отцу Владимиру Смирнову. После службы в храме св. пророка Илии Обыденного мы с отцом Владимиром уединились на клиросе. Я объяснил ситуацию, попросил его молитв и совета, как себя вести на допросах и разбирательствах. Оказалось, что отец Владимир был моим земляком – жителем подмосковной Сходни. Он сказал мне: «Держитесь твердо. Если спросят, веруете ли в Бога,– отвечайте утвердительно. Чем тверже будете стоять и отвечать, тем лучше для вас. И никаких протоколов не подписывайте, объяснительных не пишите, никаких имен не называйте. Говорите, что это ваше личное дело…»
* Протоиерей Владимир Иванович Смирнов (27.07.1903–01.06.1981).
Родился 27 июля 1903 г. в селе Одинцово Московской области в семье рабочего Ивана Константиновича Смирнова. Отец умер в 1910 г. и его вдова Ольга осталась одна с пятью детьми. Детство Володи было ознаменовано чудесным событием. В трех-четырехлетнем возрасте ему в больнице сделали неудачную операцию, и он стал инвалидом, ходил с костылями. И вот в 1913 г., когда на торжественное прославление свт. Гермогена в Москву со всех концов России потянулись тысячи паломников, Владимир отправился в первопрестольную с группой учащихся из Одинцова. Мальчик издали горячо молился святителю. А на следующий день, проснувшись, почувствовал себя почти совершенно здоровым. Костыли ему больше не понадобились…
Окончив школу, онпоступил в Московский железнодорожный техникум, а затем в Путейский институт. Тогда-то Володя и познакомился с молодым человеком Ваней Шапошниковым, интересовавшимся духовными вопросами и, в конце концов, приведшим нового друга в Высокопетровский монастырь. Здесь Владимир прислуживал, иподиаконствовал, получал начатки духовного знания. Володя стал духовным сыном архимандрита Агафона (Лебедева). Около десяти лет пробыл Володя Смирнов с братией Высокопетровского монастыря.
В 1927 г. вышло постановление о том, что окончившие учебные заведения должны работать только по специальности, и Владимиру Ивановичу пришлось устроился прорабом на строительстве и реконструкции Белорусской железной дороги. В 1933 г. в связи с разгоном группы монахов Высокопетровского монастыря Владимира Ивановича арестовали и через некоторое время выслали на три года – сначала в Вологду, затем в Котлас и, наконец, под Сыктывкар.
С началом Великой Отечественной войны Владимира Ивановича мобилизовали. Под Смоленском он сразу же угодил на передовую и был тяжело ранен в переносицу, отчего полностью утратил зрение. Последовала эвакуация в Москву, затем в Горький, где боец Смирнов пролежал в госпитале около года. Зрение, слава Богу, вернулось, но след от ранения остался на всю жизнь. Приехав в Москву, Владимир Иванович поступил на строительство железной дороги, а через полгода – на строительство Боткинской больницы. Здесь он познакомился со своей будущей женой, с которой повенчался в 1938 г. Вскоре Владимир Иванович переехал на строительство на станцию Сходня, где прожил 30 лет. Как только началась война, Владимир Иванович был мобилизован, в боях под Смоленском он получил тяжелое ранение в переносицу, в результате чего полностью ослеп. Последовала отправка в Москву, потом в Горький, где он лечился более полугода. Слава Богу, зрение вернулось, но следы ранения остались до конца жизни. В 1954 г. Смирнов получил три года ссылки, однако через месяц в связи со смертью Сталина был освобожден и вернулся прямо в Новодевичий монастырь, навсегда отныне войдя в лоно Церкви.
22 декабря 1954 года архиепископ Макарий (Даев) рукоположил В. И. Смирнова во диакона к храму Илии Обыденного. По смерти протоиерея Александра Толгского настоятелем храма назначили протоиерея Николая Тихомирова. 22 апреля 1962 года на Вербное воскресенье отца Владимира Смирнова рукоположили во иерея. Он стал третьим священником храма Илии Обыденного (вторым был отец Александр Егоров, служивший здесь с 1951 года).
Году в 1973-м кому-то для чего-то понадобился его домик на Сходне. Отец Владимир с матушкой Зинаидой Карловной был вынужден покинуть родное гнездо и переехать в Люберцы в стандартную пятиэтажку. И, наконец, летом 1978 года у батюшки случилось нарушение мозгового кровообращения, вызвавшее почти полную потерю трудоспособности. Постепенно он несколько оправился, однако передвигался еле-еле. Слава Богу, хоть речь сохранилась. Отцу Владимиру пришлось уйти на пенсию. Скончался отец Владимир 1 июля 1981 г. Похоронили протоиерея Владимира Смирнова на Ваганьковском кладбище в Москве.

Помнится, перед первым допросом мои друзья по работе предлагали послать всех вопрошающих подальше, сказав, что это мое личное дело. Придя домой, я открыл Евангелие на произвольной странице, зажмурил глаза, поставил палец на какую-то строку и прочитал следующие слова: «Ибо, кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами» (Мк. 8, 38). Больше никаких советов мне не нужно было. У меня не было сомнений в том, как держать себя с теми, кто допрашивал и угрожал.

Скрывать все происходившее от родителей было невозможно, потому что очень скоро к нам в дом пожаловали мои сотрудники для беседы. Затем проходили и звонили из милиции, из районного отделения КГБ, присылали повестки. Хорошо, что все это происходило летом, когда мама уехала на дачу, а «гостей» принимал отец, который вел себя очень достойно, защищал меня и говорил очередным посетителям, что это их вина и недосмотр, что не смогли воспитать из его сына «достойного строителя коммунистического общества».

Так что от родителей «органы» скоро отстали. Меня же вызвали в отдел кадров и предложили написать заявление об уходе по собственному желанию без указания даты, что я и сделал. Сотрудники, которым поручили заниматься моим делом, потихоньку подходили ко мне и желали держаться твердо, говорили, что даже КГБ-шники относятся к тебе с большим уважением. С Божией помощью я действовал по совету отца Владимира Смирнова: никаких объяснительных не писал, имен не называл, никаких документов и протоколов не подписывал, говорил, что это мое личное дело.

То был действительно один из самых трудных периодов моей жизни. И я помчался в Пюхтицу, просил отца Александра о молитвенной помощи. Он советовал не унывать, держаться, поменьше общаться с верующими друзьями. Это было очень своевременно. Телефон наш прослушивался, за мной постоянно ходил «хвост».

Я вспоминаю происходившие тем летом события только для того, чтобы стало понятным, как трудно было маме в эти дни, наверняка труднее, чем мне. Маме я никаких подробностей не рассказывал, старался реже появляться дома, ночевал больше у друзей. Помню, как мы со странником Михаилом из Тутаева (странник Михаил был человеком Божиим, который колесил по всей России, разнося по монастырям и храмам духовные книги, иконы, свечи) вышли из храма, и за нами увязался тип с портфелем. Увидев, что за нами следят, мы пошли в разные стороны. Тот пошел за мной, но когда я обернулся и дал понять, что знаю о слежке, человек с портфелем скрылся в ближайшем переулке.

Помнится, в эти месяцы за меня молились многие верующие столицы. Тогда молодых людей в храмах было немного, и верующие передавали друг другу, что нужно молиться за Александра, у которого серьезные проблемы на работе. Я ходил на службы в разные храмы Москвы и каждый раз ко мне подходили незнакомые женщины и говорили: «Мы молимся о вас и передаем своим близким, чтобы вас поддержали».

Это было трудное время для нашей семьи. Но молитва победила, и Господь все устроил во благо,– как часто мы ошибаемся, рассчитывая на худший вариант. Мое начальство «поправили» сверху, сказав, что я должен быть под присмотром и меня нужно перевести на предприятие, где не нужно будет работать с закрытыми документами. Заявление об уходе по собственному желанию не пошло в ход, а меня по приказу Управления кадров министерства перевели в проектный институт на должность старшего инженера. Когда я узнал, куда меня оформили переводом, ликованию моему не было предела. То было здание, некогда принадлежавшее Московскому Даниловскому монастырю,– прямо напротив древней обители. Когда мне показали стол, за которым буду работать, то я обрадовался еще больше,– он оказался перед окном, из которого виднелись храмы монастыря. Так Господь направил меня в это чудное место, где я проработал более двадцати лет. Через окно за своим рабочим столом я видел, как восстанавливался Данилов монастырь, ходил туда на службы и продолжал ездить в любимую Пюхтицу. Мама радовалась вместе со мной такому завершению испытаний, и мы вместе благодарили Господа за помощь и любовь Его к нам.

Я же благодарил Господа за то, что Он послал мне встречу с отцом Александром, который так помог мне выстоять в первом посланном испытании.

ПЮХТИЦКИЙ УСПЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ

Прошло несколько лет. Я уже воцерковился к тому времени, ходил на богослужения в престольные праздники московских храмов, ездил в монастыри во время отпусков. Чаще всего ходил на службы в храмы Святой Троицы на Воробьевых горах, Воскресения Христова в Сокольниках, св. пророка Илии в Черкизово. Нужно было делать выбор о дальнейшем пути. Конечно, постоянно возникала мысль о подготовке к священническому служению. В то время молодых людей с высшим образованием в семинарии не принимали, но можно было рукоположиться и без семинарского образования. Но для этого нужно было жениться.

С этими вопросами я и поехал в любимую Пюхтицу. Случилось это в 1978 году. К тому времени отец Александр принял монашеский постриг и стал иеромонахом Гермогеном (Ермогеном)*. Отец Гермоген выслушал меня и практически сразу ответил: «Мне думается, что путь твой по жизни – одинокий. Не нужно искать невесту, семьи у тебя не будет. Но я хорошо знаю, что Церкви очень нужны образованные и эрудированные священники. У тебя есть всё для того, чтобы стать священником. Но этот вопрос нужно решать со старцем. Поезжай в Печоры к отцу Иоанну (Крестьянкину). Он поможет тебе совершить правильный выбор. Если получится, возьми благословение и у схиигумена Саввы».
* Сам он подписывался именем Гермоген. Помнится, матушка Силуана объяснила, что имя Гермоген – греческое (Hermogenēs), а в греческом языке нет нашей буквы «Г», поэтому его духовные чада называют батюшку Ермоген. Но Святейший Патриарх Алексий II благословил называться Гермогеном.

СТАРЕЦ АРХИМАНДРИТ ИОАНН (КРЕСТЬЯНКИН)

Батюшка подробно объяснил мне, как доехать из Пюхтицы в Печоры. Рассказал, когда и как следует подойти к отцу Иоанну. В то время старцам Псково-Печерским принимать верующих строго запрещалось, за каждым шагом старцев строго следили. Отец Гермоген сказал: «Нужно подойти к солее в конце службы и когда отец Иоанн будет выходить из алтаря, скажи, что приехал от меня и где можно встретиться для беседы».

Так я и поступил. Отец Иоанн назначил мне встречу на Святой горке обители к определенному часу. Я рассказал отцу Иоанну о своей жизни и задал волнующие меня вопросы. Ответ старца меня удивил. Вот его слова: «Рукополагаться вам не нужно. У вас другой путь, и вы своими трудами сделаете для Церкви и народа церковного больше, чем будучи священником. И вам будет доступно многое из того, что делают священники…» Я пожаловался на лень, которая мешает мне жить и трудиться, на что отец Иоанн ответил: «Как только вы выйдете из врат нашей обители и увидите ближайшую канаву, бросьте туда свою лень и оставьте ее навсегда!». Отец Иоанн благословил меня – и это было какое-то особенное благословение! Затем он предложил мне подойти к схиигумену Савве (Остапенко) за благословением. Мы побеседовали недолго. Отец Савва благословил меня «на служение» и подарил складень: в центре – Спаситель, а по краям – Казанская икона Божией Матери и св. Иоанн Предтеча. Этот складень хранится у меня до сего дня.

АРХИМАНДРИТ АЛЕКСИЙ (АНАТОЛИЙ СТЕПАНОВИЧ ПОЛИКАРПОВ) НАМЕСТНИК СВЯТО-ДАНИЛОВА МОНАСТЫРЯ

В одно из моих посещений Пюхтицы отец Гермоген сказал: «Нужно, чтобы в Москве у тебя был духовный наставник, желательно монах. Я назову тебе три имени: по возвращении в Москву поезжай в Троице-Сергиеву Лавру и зайди в церковь Всех русских святых, которая находится под Успенским собором. Там обычно исповедуют паломников. Узнай, кто исповедует сегодня. Тот, кто из этих трех иеромонахов окажется в этот день на исповеди, будет твоим духовником».

Вернувшись домой, я так и поступил. В храме было всего несколько паломников, и исповедовал их иеромонах Алексий (Поликарпов). Я подошел к нему и передал то, что сказал мне отец Александр. Отец Алексий увидел, что кроме меня больше нет исповедающихся, и сказал: «Хорошо, пойдем в алтарь, исповедуйся за всю жизнь, говори всё, что вспомнится». Так состоялась первая моя исповедь за всю жизнь, а отец Алексий на многие годы стал моим духовником.

ПРОТОИЕРЕЙ ВАСИЛИЙ БОРИН (1917-1994)

А еще отец Гермоген посылал меня в Васк-Нарву к протоиерею Василию Борину. Я ездил к нему, мы беседовали. Помнится, я очень удивился, когда батюшка спросил у меня совета, стоит ли ему соглашаться на операцию.

Говорил отец Гермоген, что мне было бы полезно встретиться с отцом Петром Серегиным, который служил раньше в монастыре, а потом жил на каком-то хуторе близ обители. К сожалению, я не послушался совета, а поверил монахиням, которые отговорили меня, сказав, что игумения не благословляет ходить к отцу Петру.

Говорил он, что мне полезно съездить в Спасо-Преображенскую Рижскую пустынь к архимандриту Тавриону (Батозскому). И снова по неразумию я поверил монахиням, которые утверждали, что игумения не благословляет ездить от них в пустынь, и лучше помолиться в Пюхтице.

В Пюхтице отец Гермоген познакомил меня со своей духовной дочерью Цецилией – супругой знаменитого на весь мир эстонского композитора Арво (в православии Арефы) Пярта. Помнится, как Цецилия спросила у отца Гермогена:
– Батюшка, а Вы будете сегодня служить панихиду?
– А как благословишь,– сказал отец Гермоген.
– Разве я могу благословить? Хотелось бы, чтобы послужили.
– Хорошо, послужим…
Вспоминая этот диалог, хочется отметить замечательное чувство юмора отца Гермогена, так украшавшее общение с ним.

Отец Гермоген познакомил меня с одним из почитателей Пюхтицкой обители, сказав такие слова: «Это мудрый человек и много может помочь тебе на том пути, который уготовал тебе Господь». Эти слова в точности исполнились: ни один человек в моей жизни не подарил мне столько удивительных знаний, людей, встреч…

В Пюхтицу я продолжал ездить до развала страны. Виделись мы с отцом Гермогеном не часто, но его молитву и внимание ко мне ощущал все эти годы.

В ночь с 9 на 10 июня этого года умер архимандрит Гермоген Муртазов. Духовник Снетогорского монастыря считался наследником по духу старца Иоанна. В схиме Гермоген был назван Тихоном. Отпевание старца состоится в его монастыре в Пскове после утренней литургии в 9 часов 12 июня. Похоронят архимандрита в пещерах Псково-Печерского монастыря. На данное действо получено благословение Святейшего Патриарха Кирилла.

Биография и духовный путь архимандрита

Архимандрит Гермоген родился в 1935 году в Татарстане. Его семья была верующей, что и сыграло роль в будущем старца. В доме Муртазовых часто проводились совместные молитвы, на которые собирались жители со всей окрестной. После того, как Александр Иванович окончил школу, его направили на военную службу. Проходил он ее в Баку. Был зенитчиком. За это время родные будущего архимандрита переехали в Чистополь. Там он посещал монастырь, где и был сделан выбор в пользу духовности. В 1957 году он поступает в Саратовскую духовную семинарию. Параллельно работал помощником эконома при семинарии и проходил службу иподиаконом в одной из местных церквей. В 1959 году произошло таинство рукоположения в священники. После этого его направили на службу в приход в Татарстане. В 1962 году Александр Иванович поступает на обучение в Московскую духовную академию. Спустя три года он начинает служить в Свято-Успенском Пюхтицком ставропигиальном женском монастыре. Находится он в Эстонии.

В начале 90-х его перевели в Свято-Успенский Псковско-Печерский мужской монастырь. В 1994 начинает службу в Снетогорском монастыре. В этом же году его возвели в сан архимандрита.